Первое шоу
Начинать принято с начала.
Приходилось ли вам работать в заброшенной комнате, в которой живут наркоманы и бомжи? В такой комнате было мое первое шоу, если можно его так называть.
Я не шучу, когда говорю, что занимаюсь этим уже больше 15 лет. Официально все началось 29 сентября 2008 года, когда амбициозная девушка Валерия Локтикова решила провести южнороссийский смотр современного искусства в подлежащем сносу заброшенном фехтовальном зале на одном из стадионов Краснодара.
Артисту предоставлялась полная свобода творчества, а также свобода выбора пространства. Разумеется, мы с моим тогдашним творческим партнером Лешей Олейниковым выбрали единственную обособленную комнату во всем строении, не считаясь с мнением ее тогдашних обитателей.
Как таковой задумки в проекте не было. Не было смысла, была лишь образная идея. Это было скорее продюсирование, чем режиссура. Я работал с формой и пытался удивлять всеми доступными мне эффектами, которые я к тому времени успел придумать или подсмотреть (больше подсмотреть). Получилось. Очередь было весьма внушительной. Хотя необходимо добавить, что очередь в принципе было только к нам, потому что только у нас была отдельная комната и ограниченный вход, а остальная экспозиция разместилась в просторном зале. Еще у нас был охранник, только наш. Вот так случайно можно поднять градус ажиотажа.
Я в то время частенько игрался с фотоаппаратом, устраивал «творческие фотосессии». Меня это приводило в экстаз, друзья же мои страдали. Я их подвешивал на лесках, снимал голыми на морозе, вставлял в них трубки и так далее. Как бы то ни было, «художественный» материал для проекта был готов заранее.
Все делалось за свои. Мы сами красили стены, прокладывали провода, пилили багеты для картин, — короче, все делали сами. Я написал музыку и сделал sound-design. Из-за задрапированного наглухо окна из колонки шел звук дождя. Ну прям иммерсив, крошечный Sleep No More.
Зрители входили в сильно задымленную комнату, где в полумраке под мрачную музыку чинно расхаживали полуголые модели. Встречал их карлик, предлагал им присесть и показывал мои фотоработы в старомодном альбоме. Он много курил, был суров и немногословен. Модели невозмутимо разбрасывали лепестки роз.
Смысла там не было, но было погружение. Сами того не осознавая, мы создали пространство не декорациями, а законами и принципами, по которым оно жило. В контексте окружения это был действительно кусочек другого, ощутимого мира. Мы хотели погрузить людей в другую реальность до того, как узнали про слово «иммерсивность».
Тогда я не думал над идеей. Там не было темы. Но были ли он нужны? Нужен ли смысл, когда мы путешествуем по другим странам? Какая в этом идея? И возможно ли ее считать?..
Это было неосознанное желание создание собственной художественной действительности. Чистое творчество, без влияния со стороны. Когда ты артист и ощущаешь себя артистом — ты можешь все. И вопрос именно в ощущении, а не в обстоятельствах. Плевать на обстоятельства. Будьте артистами. Красьте стены.
Жаль, то событие не стало для нашего города системным. Уже тогда локальная (как и вся вообще) культура тяготела к практичности и фрагментарности, склоняясь в сторону отдыха и развлечений. Валерия была невероятно смела даже по сегодняшним меркам, ей просто немного не повезло.
Когда все кончилось, мой друг Саша подошел ко мне и многозначительно изрёк: «Вот этим тебе и надо заниматься». Куда бы я за эти годы не дергался, а Саня до сих пор прав.
Приходилось ли вам работать в заброшенной комнате, в которой живут наркоманы и бомжи? В такой комнате было мое первое шоу, если можно его так называть.
Я не шучу, когда говорю, что занимаюсь этим уже больше 15 лет. Официально все началось 29 сентября 2008 года, когда амбициозная девушка Валерия Локтикова решила провести южнороссийский смотр современного искусства в подлежащем сносу заброшенном фехтовальном зале на одном из стадионов Краснодара.
Артисту предоставлялась полная свобода творчества, а также свобода выбора пространства. Разумеется, мы с моим тогдашним творческим партнером Лешей Олейниковым выбрали единственную обособленную комнату во всем строении, не считаясь с мнением ее тогдашних обитателей.
Как таковой задумки в проекте не было. Не было смысла, была лишь образная идея. Это было скорее продюсирование, чем режиссура. Я работал с формой и пытался удивлять всеми доступными мне эффектами, которые я к тому времени успел придумать или подсмотреть (больше подсмотреть). Получилось. Очередь было весьма внушительной. Хотя необходимо добавить, что очередь в принципе было только к нам, потому что только у нас была отдельная комната и ограниченный вход, а остальная экспозиция разместилась в просторном зале. Еще у нас был охранник, только наш. Вот так случайно можно поднять градус ажиотажа.
Я в то время частенько игрался с фотоаппаратом, устраивал «творческие фотосессии». Меня это приводило в экстаз, друзья же мои страдали. Я их подвешивал на лесках, снимал голыми на морозе, вставлял в них трубки и так далее. Как бы то ни было, «художественный» материал для проекта был готов заранее.
Все делалось за свои. Мы сами красили стены, прокладывали провода, пилили багеты для картин, — короче, все делали сами. Я написал музыку и сделал sound-design. Из-за задрапированного наглухо окна из колонки шел звук дождя. Ну прям иммерсив, крошечный Sleep No More.
Зрители входили в сильно задымленную комнату, где в полумраке под мрачную музыку чинно расхаживали полуголые модели. Встречал их карлик, предлагал им присесть и показывал мои фотоработы в старомодном альбоме. Он много курил, был суров и немногословен. Модели невозмутимо разбрасывали лепестки роз.
Смысла там не было, но было погружение. Сами того не осознавая, мы создали пространство не декорациями, а законами и принципами, по которым оно жило. В контексте окружения это был действительно кусочек другого, ощутимого мира. Мы хотели погрузить людей в другую реальность до того, как узнали про слово «иммерсивность».
Тогда я не думал над идеей. Там не было темы. Но были ли он нужны? Нужен ли смысл, когда мы путешествуем по другим странам? Какая в этом идея? И возможно ли ее считать?..
Это было неосознанное желание создание собственной художественной действительности. Чистое творчество, без влияния со стороны. Когда ты артист и ощущаешь себя артистом — ты можешь все. И вопрос именно в ощущении, а не в обстоятельствах. Плевать на обстоятельства. Будьте артистами. Красьте стены.
Жаль, то событие не стало для нашего города системным. Уже тогда локальная (как и вся вообще) культура тяготела к практичности и фрагментарности, склоняясь в сторону отдыха и развлечений. Валерия была невероятно смела даже по сегодняшним меркам, ей просто немного не повезло.
Когда все кончилось, мой друг Саша подошел ко мне и многозначительно изрёк: «Вот этим тебе и надо заниматься». Куда бы я за эти годы не дергался, а Саня до сих пор прав.
Первое шоу
Начинать принято с начала.
Приходилось ли вам работать в заброшенной комнате, в которой живут наркоманы и бомжи? В такой комнате было мое первое шоу, если можно его так называть.
Я не шучу, когда говорю, что занимаюсь этим уже больше 15 лет. Официально все началось 29 сентября 2008 года, когда амбициозная девушка Валерия Локтикова решила провести южнороссийский смотр современного искусства в подлежащем сносу заброшенном фехтовальном зале на одном из стадионов Краснодара.
Артисту предоставлялась полная свобода творчества, а также свобода выбора пространства. Разумеется, мы с моим тогдашним творческим партнером Лешей Олейниковым выбрали единственную обособленную комнату во всем строении, не считаясь с мнением ее тогдашних обитателей.
Как таковой задумки в проекте не было. Не было смысла, была лишь образная идея. Это было скорее продюсирование, чем режиссура. Я работал с формой и пытался удивлять всеми доступными мне эффектами, которые я к тому времени успел придумать или подсмотреть (больше подсмотреть). Получилось. Очередь было весьма внушительной. Хотя необходимо добавить, что очередь в принципе было только к нам, потому что только у нас была отдельная комната и ограниченный вход, а остальная экспозиция разместилась в просторном зале. Еще у нас был охранник, только наш. Вот так случайно можно поднять градус ажиотажа.
Я в то время частенько игрался с фотоаппаратом, устраивал «творческие фотосессии». Меня это приводило в экстаз, друзья же мои страдали. Я их подвешивал на лесках, снимал голыми на морозе, вставлял в них трубки и так далее. Как бы то ни было, «художественный» материал для проекта был готов заранее.
Все делалось за свои. Мы сами красили стены, прокладывали провода, пилили багеты для картин, — короче, все делали сами. Я написал музыку и сделал sound-design. Из-за задрапированного наглухо окна из колонки шел звук дождя. Ну прям иммерсив, крошечный Sleep No More.
Зрители входили в сильно задымленную комнату, где в полумраке под мрачную музыку чинно расхаживали полуголые модели. Встречал их карлик, предлагал им присесть и показывал мои фотоработы в старомодном альбоме. Он много курил, был суров и немногословен. Модели невозмутимо разбрасывали лепестки роз.
Смысла там не было, но было погружение. Сами того не осознавая, мы создали пространство не декорациями, а законами и принципами, по которым оно жило. В контексте окружения это был действительно кусочек другого, ощутимого мира. Мы хотели погрузить людей в другую реальность до того, как узнали про слово «иммерсивность».
Тогда я не думал над идеей. Там не было темы. Но были ли он нужны? Нужен ли смысл, когда мы путешествуем по другим странам? Какая в этом идея? И возможно ли ее считать?..
Это было неосознанное желание создание собственной художественной действительности. Чистое творчество, без влияния со стороны. Когда ты артист и ощущаешь себя артистом — ты можешь все. И вопрос именно в ощущении, а не в обстоятельствах. Плевать на обстоятельства. Будьте артистами. Красьте стены.
Жаль, то событие не стало для нашего города системным. Уже тогда локальная (как и вся вообще) культура тяготела к практичности и фрагментарности, склоняясь в сторону отдыха и развлечений. Валерия была невероятно смела даже по сегодняшним меркам, ей просто немного не повезло.
Когда все кончилось, мой друг Саша подошел ко мне и многозначительно изрёк: «Вот этим тебе и надо заниматься». Куда бы я за эти годы не дергался, а Саня до сих пор прав.
Приходилось ли вам работать в заброшенной комнате, в которой живут наркоманы и бомжи? В такой комнате было мое первое шоу, если можно его так называть.
Я не шучу, когда говорю, что занимаюсь этим уже больше 15 лет. Официально все началось 29 сентября 2008 года, когда амбициозная девушка Валерия Локтикова решила провести южнороссийский смотр современного искусства в подлежащем сносу заброшенном фехтовальном зале на одном из стадионов Краснодара.
Артисту предоставлялась полная свобода творчества, а также свобода выбора пространства. Разумеется, мы с моим тогдашним творческим партнером Лешей Олейниковым выбрали единственную обособленную комнату во всем строении, не считаясь с мнением ее тогдашних обитателей.
Как таковой задумки в проекте не было. Не было смысла, была лишь образная идея. Это было скорее продюсирование, чем режиссура. Я работал с формой и пытался удивлять всеми доступными мне эффектами, которые я к тому времени успел придумать или подсмотреть (больше подсмотреть). Получилось. Очередь было весьма внушительной. Хотя необходимо добавить, что очередь в принципе было только к нам, потому что только у нас была отдельная комната и ограниченный вход, а остальная экспозиция разместилась в просторном зале. Еще у нас был охранник, только наш. Вот так случайно можно поднять градус ажиотажа.
Я в то время частенько игрался с фотоаппаратом, устраивал «творческие фотосессии». Меня это приводило в экстаз, друзья же мои страдали. Я их подвешивал на лесках, снимал голыми на морозе, вставлял в них трубки и так далее. Как бы то ни было, «художественный» материал для проекта был готов заранее.
Все делалось за свои. Мы сами красили стены, прокладывали провода, пилили багеты для картин, — короче, все делали сами. Я написал музыку и сделал sound-design. Из-за задрапированного наглухо окна из колонки шел звук дождя. Ну прям иммерсив, крошечный Sleep No More.
Зрители входили в сильно задымленную комнату, где в полумраке под мрачную музыку чинно расхаживали полуголые модели. Встречал их карлик, предлагал им присесть и показывал мои фотоработы в старомодном альбоме. Он много курил, был суров и немногословен. Модели невозмутимо разбрасывали лепестки роз.
Смысла там не было, но было погружение. Сами того не осознавая, мы создали пространство не декорациями, а законами и принципами, по которым оно жило. В контексте окружения это был действительно кусочек другого, ощутимого мира. Мы хотели погрузить людей в другую реальность до того, как узнали про слово «иммерсивность».
Тогда я не думал над идеей. Там не было темы. Но были ли он нужны? Нужен ли смысл, когда мы путешествуем по другим странам? Какая в этом идея? И возможно ли ее считать?..
Это было неосознанное желание создание собственной художественной действительности. Чистое творчество, без влияния со стороны. Когда ты артист и ощущаешь себя артистом — ты можешь все. И вопрос именно в ощущении, а не в обстоятельствах. Плевать на обстоятельства. Будьте артистами. Красьте стены.
Жаль, то событие не стало для нашего города системным. Уже тогда локальная (как и вся вообще) культура тяготела к практичности и фрагментарности, склоняясь в сторону отдыха и развлечений. Валерия была невероятно смела даже по сегодняшним меркам, ей просто немного не повезло.
Когда все кончилось, мой друг Саша подошел ко мне и многозначительно изрёк: «Вот этим тебе и надо заниматься». Куда бы я за эти годы не дергался, а Саня до сих пор прав.